Его небольшую ладную фигурку постоянно встречаешь в самых разных местах. Вот он сидит в уголке за своим рабочим столом, возится с электроприбором, в синагоге, на кухне, проводит инструктаж по технике безопасности, что-то делает в нашем дворике, ремонтирует школьный класс.
А ещё он пишет прекрасные стихи…
Всё это о Семёне Львовиче Брагилевском, нашем машгиахе.
Машгиах – человек, получивший от раввина право быть ответственным за кашрут – кошерность еды. Слово это происходит от ивритского «ашгаха» — надзор, наблюдение. А слово «кошерный» переводится как «пригодный», и это касается не только еды, но и посуды, и одежды, и даже поведения. Но машгиах отвечает только за кошерность еды, посуды, кухонного оборудования. Это должен быть человек не только соблюдающий, знающий Тору и Традицию, но и честный, ответственный. Всё это в полной мере относится к Семёну Львовичу.
Он родился чуть более 60-и лет назад в Клинцах – городе в Брянской области, бывшей черте оседлости. Семья простая – отец – потомственный сапожник, мастер своего дела, мама – учительница. Отец был коммунистом, верил в «светлое будущее». Еврейские традиции в семье не соблюдались, однако в доме всегда была маца, а мама иногда кипятила все кастрюли, тарелки, готовила еврейские блюда. Но дети росли, ничего не зная о еврейской культуре.
По окончании школы Семён Брагилевский поступил на горный факультет тульского Политеха: в Туле уже учился его старший брат. Стал шахтостроителем, дорос до главного механика в одном из шахтостроймонтажных управлений Мосбассшахтостроя.
Когда в Подмосковье стали закрываться шахты, а строительство новых прекратилось, Семён Львович устроился механиком на кирпичный завод; пришлось на ходу осваивать новое производство. Через четыре года с кирпичным заводом пришлось распрощаться и «уйти в свободное плавание».
Наш Хэсед тогда располагался в помещении детского сада, на Зеленстрое. Двоюродный брат Брагилевского Владимир Израилевич Фридлендер познакомил его с Фаиной Перецовной Саневич. По её совету он стал посещать колель, который вёл рав Ариэль. Уже тогда в Хеседе была небольшая библиотека с книгами по еврейской истории, традициям, литературе. Семён Львович с головой окунулся в другой неизвестный ему до тех пор мир. Он понял, что это его мир, которым можно гордиться, в котором надо жить.
Одновременно он начал работать в Бюро по правам человека в Московской Хельсинской группе. Ему поручили проводить мониторинг положения евреев в России. Он покупал газеты различных направлений, в том числе печально известный «Засечный рубеж» с его антисемитскими статьями и отправлял наиболее одиозные публикации в Москву. Правозащитная деятельность позволила Семёну Львовичу, чувствовать свою причастность к общественному противостоянию антисемитизму и расизму.
Литература, стихотворчество тоже привлекали его. Он посещал литературную студию «Радуга» в Доме учителя, общался с литераторами, пробовал себя в стихосложении и прозе.
Когда исполняющая обязанности машгиаха в нашем Хеседе Ирина Кац уехала с мужем Евгением в Израиль, Семёну Львовичу предложили стать машгиахом. Осваивать новую профессию ему не привыкать.
Не всё было гладко. Менялись повара. Не все сразу понимали и принимали особенности кашрута. Приходилось настаивать на своём, выполняя повседневную работу машгиаха. Теперь на кухне сложился дружный коллектив и взаимопонимание; в том числе в отношение кашрута и, если возникает вопрос, Семён Львович всегда рядом.
— Вы удивитесь, — улыбаясь, говорит Семён Львович, — но одна из самых популярных диет – раздельное питание – очень напоминает один из аспектов кашрута. Да и вообще, кошерное питание – это необходимое, хотя и не достаточное, условие для духовного и физического здоровья еврея. Конечно, ещё есть молитва, соблюдение Шаббата, мицва, изучение и соблюдение других законов Торы, мудрецов, — всё то, что должно составлять образ жизни каждого еврея, но без кошерного питания остальное недостаточно.
Получается, что наш машгиах заботится и о нашем здоровье, и о нашей душе.
Юрий Брон