Простились мы у памятника Пушкина,
Когда Москва рассыпала над нами
Дождь красных звезд.
Мы замерли в объятиях друг друга.
И наши губы обреченно прошептали
Последнее прощай. И вдруг…
Мне показалось — Александр из бронзы
Рукой прикрыл зияющую рану.
Как прежде, вновь твоя рука в моей
И серые глаза твои еще серей от страха.
Твой болью искаженный рот твердит,
— Поэт, ты вечный странник во Вселенной!
И словно, в подтвержденье этих слов
Рукою бронзовою Пушкин закрывает
Отверженных пылающую рану.
О ужас! Вижу я, как рок навис
Над городом моим, сплетая паутину.
А мы, как тексты той трагической поэмы,
Что выстилает путь на эшафот.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мне дорог русский снег,
Он в памяти моей не тает,
Но я для изголовья предпочту
Еврейский мягкий камень.
С идиш — Юрий Закон.