Музыкант

И.Н.Крамской "Оскорбленный еврейский мальчик"В одном местечке было у раввина пять дочерей, а сына не было. И родила ему жена долгожданного мальчика. Ах, как он радовался, как благодарил Всевышнего!.. От радости чувствовал себя на десятом небе. «Дочери, конечно, тоже замечательно, — говорил раввин, — но мальчик… мальчик — есть мальчик». Большие надежды связывал раввин с сыном. Дочерей своих он, разумеется, любил, как только может любить добрый еврейский отец. Ради каждой готов был умереть. Но самая, какая ни есть, замечательная дочь… даже пять дочерей — сына заменить не могут. Так уж устроен мир. Женщина — это семейный очаг. Мужчина… еврейский мужчина, — это синагога, дом учения, молитва, постижение мудрости, фамилия. «Авраам родил Ицхака, Ицхак родил Якова, Яков родил…» Вы спросите : «А где парноса*? Кто семью кормить и одевать должен?.. Разве не мужчина?»
Я вам отвечу. Разумеется, человеку надо что-то кушать, как-то одеваться… нужна крыша над головой. Молитва, конечно, хорошо, но… «шнурки завязывать надо». Если с ума не сходить… не так уж и много на парносу требуется. Некоторые, конечно, только этим и занимаются; пускаются во все тяжкие; сами втягиваются в безумие и других втягивают. Мол, «если ты такой умный, почему такой бедный?» Разве Всевышний дал человеку голову, чтобы друг дружку обманывать? Или грабить? Придумывать аферы и на них богатеть? Или без передышки ишачить за копейки? Получи нормальную профессию и трудись честно потихоньку… ходи в синагогу, учи Тору, делай мицву и, Бог даст, всё будет хорошо… и тебе и всем окружающим тебя людям будет хорошо.

Когда исполнилось сыну три года, начал раввин обучать его еврейской грамоте. Обучить сына грамоте — это не просто родительское желание, чтобы сын не вырос шлимазлом*, но это и обязанность перед Всевышним.
Ребёнок оказался вполне способным, охочим до учения парнем с добрым покладистым характером. Все близкие его любили, хорошие соседи им любовались, не очень хорошие — завидовали.

В то время русский царь Николай I издал указ о еврейских рекрутах. Согласно указу в солдатчину стали забирать еврейских мальчиков с двенадцати лет. Но то по указу. На деле всё обстояло хуже. Если бы все указы и законы исполнялись, как задумано… Столкновение интересов, глупость и (или) моральное ничтожество исполнителей обычно приводит к всевозможным извращениям… «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда» — именно про это. Вобщем стали забирать на службу в царскую армию и восьми-девятилетних детишек, поскольку двенадцатилетних не хватало; да и махинации разные сопутствовали оказавшейся непосильной для еврейских общин рекрутской повинности. Забирали насильно. Отнимать у родителей и чуть ли ни с рождения воспитывать из чужих детей воинов, разумеется, идея не новая. С древних времён разные народы это делали, завоёвывая территории и людей на них проживающих. Древние римляне, турки османы — наиболее известные и яркие исторические примеры. Русский царь решил, видимо, использовать мировой опыт. И пошло, и поехало… закрутилась государственная машина. Если раньше в школы кантонистов забирали детей-сирот, мальчиков, родившихся от вне брачных связей, сыновей рекрутов, сыновей младших военных чинов, то теперь стали насильно забирать еврейских малолетних детей, отрывая их от семей, от традиционного еврейского национального уклада жизни. Но где есть насилие, там есть и противодействие насилию. Не все еврейские родители согласны были отдавать своих чад в царскую армию. Выкручивались, как могли. И хотя, по закону евреям в русской армии разрешалось соблюдать свою веру (были и раввины и молельные комнаты), на деле еврейских детей активно склоняли к переходу в христианство; часто под угрозой смерти. Лишали еды, избивали, создавали невыносимые условия. Многие дети умирали со словами «Шма Исраэль» на устах, другие принимали христианство, в тайне оставаясь верными вере предков. Были и такие, кто прежнюю веру оставлял навсегда.

Сын раввина под призыв не подпадал, поскольку был единственным мальчиком в семье, но в округе рыскали банды хаперов*, хватавших еврейских детей для набора в кантонисты*. Иногда, украденных для рекрутского набора детей можно было у похитителей выкупить; разумеется, если были деньги. Богатые евреи откупались и от властей и от хаперов. Раввину, если что, выкупить ребёнка было не по силам, и он придумал, переодевать сына в одежды дочерей, поскольку девочки для хаперов интереса, разумеется, не представляли . Наряжая сына девочкой, ребецен* велела ему «быть осторожнее с чужими: не разговаривать, держаться подальше, чтобы, не дай Бог, не схватили, а то (не при нас будет сказано) у Мойши-сапожника…». Сёстрам строго — настрого велели не оставлять младшего брата без присмотра ни на минуту. Соседям и знакомым объявили, что отправили сына в другой город к большому раввину — набираться еврейской мудрости.
Поначалу всё шло хорошо. Но однажды о тайне узнала вся округа. Кто-то видел, как мальчик, переодетый в девочку, забывшись, «не так пописал»… Вот, что значит, писать, где попало! Раввинского сынка признали, но все делали вид, будто ничего о семейной тайне не знают. Встречаясь с раввином, справлялись о мальчике, о том, как ему живется у чужих людей.

И однажды парня похитили. Как горевали родители, словами не опишешь. Раввин после этого сильно захворал, и присоединился вскоре к праотцам. Сын раввина попал в кантонистскую школу музыкантов. Прошёл насильственную ассимиляционную мясорубку. Принял христианство. Его научили говорить и писать по русски, обучили музыкальной грамоте, игре на разных инструментах. По окончании обучения мальчик был отправлен в музыкальную команду, которая заменила ему семью, а командир — и мать и отца. Талантливый еврейский парень командиру полюбился и он, приняв его под свою опеку, пожаловал и свою фамилию. Историю эту мне поведала одна старушка. Русская по паспорту, с немецкой фамилией Розенблюм, с ярко выраженными еврейскими чертами лица. Она всю жизнь отработала химиком-лаборантом в советском институте; заработала небольшую пенсию и легочное заболевание. Говорила с трудом, задыхаясь. Детей Своих у неё не случилось. Из родных остался единственный племянник, прикованный с детства к постели тяжёлой формой церебрального паралича. Он до сих пор живёт в специализированном интернате для людей с ограниченными возможностями. Ему около пятидесяти. Последний представитель рода. Раз в месяц его навещает мой хороший знакомый. Дорога туда не близкая. Старушка уже несколько лет покоится на еврейском кладбище. Раввин, у которого выкрали единственного сына, был её прапрадедом. Чудны дела твои, Господи!

Примечание: парноса — пропитание; шлимазл — несчастный, невезучий; хаперы — наёмники (часто из евреев) зарабатывавшие на розыске, ловле и краже детей для рекрутского набора; кантонисты — солдаты призванные в армию на двадцатипятилетнюю службу в детском возрасте; ребецен — жена раввина.

Семен Брагилевский